Психологические защиты:
от детства к зрелости

Он обосновывал взвешенность своих решений, приводя доводы из области истории, политики, естествознания, демонстрируя безупречность своей доказательной базы. А у меня в голове звучал только один вопрос: какие же горы защит порой мы готовы воздвигнуть, лишь бы не слышать собственного сердца?

Наверное, вы замечали, что в разговоре не со всеми людьми вы ощущаете энергию. Довольно часто это происходит именно из-за действия психологических защит. Наше сенсорное пространство очень разнообразно, оно включает мысли, чувства, ощущения, поведенческие проявления, фантазии и т.д. Процессы их трансформирующие или выключающие из сознания и являются защитными.

Маленькому ребенку без них не выжить, но в процессе взросления они уходят с границы собственного я и внешнего мира во внутренние структуры личности. Этот процесс сопровождает взросление. Поэтому личность считается незрелой, если она не образовала ни одного внутреннего процесса и по-прежнему защищается от внешнего мира привычными архаичными способами.

Этих способов всего около девяти в зависимости от принятой классификации. Их можно сравнить со сказочными превращениями, т.к. обычно они имеют слабую связь с реальностью. В них также много от становления отношений с мамой на первых годах жизни. Их действие особенно заметно, когда мы погружаемся в мир фантазий и собственных мыслей, избегая контакта с собеседником, или употребляя химические вещества для изменения состояния сознания.

Таковы архаичные пережитки детства. Когда, закрыв глаза можно было исчезнуть, заснув, избежать напряжения, мама различала каждый тон нашего плача и, если мы хотели есть – кормила, если тепла – укутывала и т.д., из-за чего нам казалось, что мы всемогущественны, и в тоже время так зависимы от ее всемогущества, мы плохо понимали что есть внешнее, а что внутреннее из-за чего происходила путаница с границами, мы заглатывали отношение к себе и поведение близких без критики и сомнения, и, наконец долго разбирались, что такое хорошо, а что такое плохо, структурируя полученный опыт.

Многие говорят, что детство их было самым приятным и добрым воспоминанием именно потому, что болезненные воспоминания вытесняются, и мы не помним плохого. Но такая защита взращивается из полного отрицания только, когда мы достигаем чувства целостности и непрерывности собственного я. Иначе мир будет всегда расколот на своих и чужих, наше лучшее представление о себе будет связано с первыми, а худшее присвоено вторым.

Кстати, иногда нам приходится и отдохнуть от взрослости. Заболевая, уставая и ожидая к себе жалости, мы повторяем свой детский опыт, спасающий от непосредственного преодоления жизненных сложностей. Аналогично вы узнаете эту защиту в возвращении к знакомому более примитивному способу действия при достижении нового уровня компетентности.

Наша культурная традиция поддерживает способность контролировать эмоции, отделяя их от рассудка. Так рождается привычка говорить по поводу чувств, ничего не чувствуя, находить рациональные объяснения любым свои поступкам, как делал мой приятель в нашем разговоре, или убеждать себя и других в необходимости происходящего.

Не замечать противоречия между мыслями и идеями (лицемерие), уравновешивать нежелательные переживания отношением или поведением аннулируя их ритуалами, злиться на себя в случае, если истинный объект этой злобы нелегитимен (аутоагрессия) или наоборот смещать злобу с нелегитимного на легитимный объект, заменять негативные чувства позитивными и наоборот (фальш), делать другим то, что хочешь себе (альтруизм). Так поступают взрослые. В обычной жизни это почти неразличимо и считается нормой. Но, если спросите меня, куда уходит ваша энергия, я без сомнения отвечу, что на эти процессы.

Но труднее осознавать его, когда мы отыгрываем свои переживания или уклоняемся от травмы, диссоциируя. Обе эти защиты являются попыткой скрыться и уберечься от чего-то очень болезненного, когда мы чаще всего загнаны в тупик собственного восприятия или в ситуации насилия.

Возвращаясь к истории моего приятеля, в детстве которого была карающая мать, сформировавшая страх осуждения его потребностей и чувств. Мы заметим, как он автоматически отыгрывает свой собственный страх неуважения матери, который теперь видит в своем сыне по отношению к себе, когда сын не слушается его. Такое поведение отца способно вызвать в ребенке защитную идентификацию с агрессором и в будущем разовьет у него желание общаться со всеми на языке силы.

А может, сформировать мазохистический паттерн человека, ищущего себе наказание за проявление личной инициативы. Он может подвергнуться даже диссоциации, откалывая часть психики, которая, возможно, никогда не станет ему доступна, что заметно замедлит его психическое развитие. Но все эти процессы будут рационализованы отцом, как заслуженное наказание за проступок.

Аналитическая работа тесно связана с выявлением психологических защит и истории их формирования. Ввиду ее деликатности, процесс может быть довольно долгим, требует доверительной атмосферы, но формирует реальные предпосылки для трансформации личности и глобальные изменения в отношениях с окружающими.